[Прием работ] Конкурс «Западные истории»

[Sen7Agatsuma]

VI Последний Байли

Сколько провел в пути Байли Чжишуй, он сам и не знал. Его душу перехватывали скорбь, гнев, отчаяние. Меч просто вел вперед. Байли смотрел на тело своей сестры, которое покинули жизненные силы. Он остался один. Он не представлял, что делать дальше.
Постепенно Чжишуй начал различать знакомые пейзажи. Меч принес его к дому отца. Горькие слезы обожгли щеки воина. Никогда раньше он не ощущал себя так одиноко. Последний из рода Байли.
Чжишуй отыскал место, где был погребен отец и уложил рядом тело сестры. Его терзали сомнения, что же делать дальше. В голове мелькали картинки из детства, начало души "горе" покидало его.
Так Байли Чжишуй сидел до самых сумерек, погружаясь в воспоминания, пока в его памяти не возникло одно воспоминание. Оно касалось знака на теле парня, о котором отец никогда не рассказывал. Любые попытки Чжишуя выспросить об этом терпели неудачу, отец лишь с грустью уходил от ответа.
В эту скорбную ночь Чжишуй и принял решение - найти ответ.

VII Старый монах

Не один месяц провел Байли Чжишуй в поисках истины. Все расспросы в разных уголках его родных земель приводили к одному человеку -к даосскому монаху, раннее странствующему, но теперь, по слухам, проводящему глубокую старость в одном из храмов неподалеку от лунного озера
Не сразу удалось отыскать монаха. Ранее он вел жизнь в странствиях, а теперь спокойно проживает свои года проводя дни в медитации и помогая всем нуждающимся, в маленьком храме. Чжишуй вошел в и почтительно поклонился старику. Храм благоухал от горящих свеч и различных благовоний.
-Что привело меня в мою тихую обитель? – спросил старец у путника. Байли не стал медлить, слишком долго он не знал истины. Мужчина распахнул свои одежды и глазам старца предстал тот самый талисман, что он оставил на еще ребенке многие годы назад. Старец сразу понял, кто стоит перед ним, столь сильные блуждающие души даже на его долгой жизни попадались крайне редко.
Не один час монах вел беседу с гостем. И чем дальше уходила нить разговора, тем больнее этот разговор отзывался в сердце Чжишуй. В ту ночь Байли узнал причину всех своих потерь. Узнал, кто он есть. Узнал, что именно он обрекал всех близких на смерть, узнал, что еще ребенком должен был умереть, но отец не смог убить родного сына. Сердце с каждым словом тяжелело. К концу разговора, когда на небе пробивались первые солнечные лучи, в душе Байли окрепло начало "печаль". Воин откланялся монаху и покинул его. В эту ночь Чжишуй решил найти искупление за все,что он причинил близким, он чувствовал свою вину во всех смертях, что его окружали на жизненном пути.

VIII Гробница шепотов

« В гробницу шепотов войти отважился глупец?
Она - душевной пустоты безрадостный венец.
И если вдруг ты в битве там со стражей не умрешь,
Не думай, что это конец - в ловушку попадешь.
Байли надежно защитил своих родных тела
Коль не напорешься на меч, тебя захватит мгла.
Не мало смелых полегло, в надежде разгадать
Этой гробницы тайну ту, что должен я скрывать.»

Такой была печальная песнь Шуйчжи, стража входа в гробницу.
Шуйчжи был искусным домостроителем, но задолжал довольно большие суммы некоторым людям. За это однажды ночью всю его семью убили. Молодой Шуйги в полном отчаянии покинул родные земли, отправившись на запад, в надежде забыться. Именно в тот период он повстречал Байли. В одной из таверн он заметил путника, который (по слухам) искал искусного строителя в здешних землях, для какой-то очень безумной задумки. Черная печаль расползалась от того путника. В тот вечер они разговорились. Шуйги выслушал историю Байцли и вызвался помогать ему.
Не один год ушел на возведение величественной гробницы. Именно так Байли хотел искупить вину, что он чувствовал перед родными. Большие залы служили для погребения тел отца, сестры, матери и Байчжаня. Их охраняли духи всех тех, кто ранее предавал семью. Это была их кара. В большие залы можно было пройти лишь через малые. Самые могущественные маги старались над созданием ловушек в этих залах. Гробница была столь велика, что каждый шорох прокатывался по стенам, создавая ощущения, что сами духи шепчутся о своих тайнах. С тех пор ее так и прозвали - гробница шепотов. И был еще один зал. На самой вершине гробницы. Даже Шуйчжи не знал, для кого он.
Когда гробница была завершена, Байли выглядел совсем слабым, его время подходило к конце. Блуждающая душа давно хотела освободиться от этого тела, но ради завершения усыпальницы семьи Байли, Чжишуй изо всех сил цеплялся за жизнь. Осталось лишь выполнить одно обещание.

IX Исполненная месть

Старый Син Цзюньхао спокойно спал в своем богато обставленном доме. Многие годы после обещания Байли о мести он боялся, что воин придет за ним. Но шли года, время притупило страх. Старик прожил жизнь, обрывая чужие, и считал себя непревзойденным воином. Много деяний он совершил в жизни, но все они были отнюдь не прекрансы. До женитьбы (да и иногда уже при жене), после очередного боя он любил проводить время с доступными женщинами и вином. Лишь ближе к старости начал играть примерного семьянина и безмерно гордился своими сыновьями.
Но в одну из ночей его застигло прошлое. Чжишуй сдержал обещание. Легко одолев охрану он прошел в покои самого Цзюньхао.
-Не ожидал, тварь? Забыл, что ты сделал с моей сестрой?- гремел голос Байли.
Цзюньхао был подлецом, а главное трусом. Все страхи, что затухли когда-то, вновь захватили душу старика. Руки затряслись, он упал на колени и начал молить о пощаде. Но Байли был непреклонен. Он обещал вернуться и он тут. Чжишуйю было противно смотреть на то, во что превратился убийца его сестры. Месть свершилась быстро. Даже изрядно за годы ослабшему мужчине не стоило труда подхватить тело старика и унести с собой – в западные земли.
Когда Байли вернулся, он первым делом направился к Шуйчжи.
- Спасибо тебе за то, что помог мне в этом непростом деле. Теперь ступай своей дорогой. Здесь мы и распрощаемся.
Байли поднялся на мече к залу наверху гробницы. Здесь и кончался его жизненный путь. Блуждающий дух свободен. А тело Чжишуйя навеки был обречен охранять дух Цзюньхао.
Шуйчжи не смог покинуть столь величественное свое с Байли творение. Он предпочел остаться стражем у входа в гробницу и слагать печальные песни о ее обитателях.

[metti]

VI Иллюзия.Возрождение.
Байли Чжишуй исполненный горечью и печалью, нёс свою сестру Байли Яо как можно дальше.
Он летел так быстро как мог. День сменяла ночь, ночь сменял день, поля сменялись лесами, а те горами и пустынями. Чжишуй летел так долго как мог, но силы его истощились, от изнеможения он упал в обморок.
Как хорошо что в низу был снег, Чжишуй упал в сугроб. Тело же Байли Яо упало на кристалл изо льда, проткнув тем самым сердце Яо. Но это оказался не просто кристалл, а кристалл «тёплых воспоминаний» ,да он выглядит как ледяной кристалл, но на самом деле это артефакт одной из служанки богини воспоминаний, которая случайно его обронила в заоблачном мире, а тот упал в землях где полно снега и льда. Данный кристалл служит для сохранения тёплых воспоминаний богов, ибо их жизнь бесконечна, и многие события забываются со временем даже у них. Проткнув сердце Байли Яо кристалл «тёплых воспоминаний» впитал её самые теплые моменты жизни, в основном это были её выступления, ведь главная страсть для танцовщицы- это танец.
Открыв глаза, первое, что увидел Чживуй это как танцует Байли Яо. Живая и улыбающаяся она танцевала. Чжишуй сразу же решил, что всё ,что произошло с ними, был лишь сон и его сестра просто репетирует танец. Но как только он решил встать из сугроба, его взгляд упал на ноги Яо, и тут он увидел её труп. Яо была бледна ,как снег, и лишь кристалл торчал из её сердца, а иллюзия Яо танцевала, как живая.
Чжишуй был обессилен, Начало 'Воля' исчезло из его души. Он сидел и смотрел на иллюзию своей танцующий сестры. Рассудок Чжишуя помутнел, труп его сестры замело снегом. Он пытался всячески разговорить Яо, не осознавая что это иллюзия , он пытался уговорить Яо пойти отсюда, ведь тут один снег и лед. Но Яо молчала и он не мог понять почему. Байли Чжишую очень не нравилось что Яо танцует на холоде , он не понимал чем её обидел, что та не отвечает. Тогда найдя в сумке напиток восстановления сил он выпил его. После чего он решил построить танцевальную площадку для своей сестры, укрыв её от снега и холодного ветра.
Он построил помещение для Яо, украсив его как мог. Он не заметил как сам того не осознавая построил для неё гробницу. Тело Яо было спрятано под танцевальной площадкой, а её иллюзия так и продолжала танцевать.
После того как прошли годы искалеченный Чжишуй почувствовал что ему осталось совсем немного быть на этом свети, он построил вокруг танцевальной комнаты Яо кучу комнат и установил кучу ловушек, чтобы никто после его смерти не мог причинить Яо вреда.
Умерев , талисман стабильности на теле Чжишуя потеряло силу, но из его души каким то чудом смогли возродиться его три разумных и семь животных начал. Тело же сгорело в духовном огне возрождения душ. Сначала они были просто блуждающими духами, они досконально изучили гробницу, перешёптываясь между собой , каждая из них выбрала себе уютный уголок, где и приняло физическую оболочку. Начала души Чжишуй сохранили его навыки, каждая владела боевым искусством и развивала его и свою духовную силу. Накопив достаточно сил каждая из начал , по очереди , уходило в Идеальный мир, дабы изучить его , а после возвращалось с кучей артефактами, новыми умениями и забавными историями про этот безграничный мир. Они любили смотреть, как танцует иллюзия Яо, они часто собирались вокруг танцевальной площадке, рассказывали истории, после прогулок по миру, рассматривали новые артефакты.
Как и говорил монах , после смерти Чжишуя, его душа освободилась и ушла на новый круг перерождения.

[versio]

VI. Засада. Звездное небо

Чжишуй долго странствовал по небесной пустоте в поисках спокойствия, которое теперь было уже невозможным. Его тело, на удивление, восстановилось. 'Я должен попрощаться с сестрой', — подумал про себя Чжишуй. Он мгновенно вспомнил о небольшом укромном месте в лесу около их дома, где Чжишуй часто бывал с Яо и Байчжанем. Об этом месте никто не знал, и проходящие мимо охотники или разбойники не обратили бы на него никакого внимания. Прилетев на место, Чжишуй высек в твердой породе небольшую усыпальницу для сестры. 'Пусть в этом месте ты обретешь покой. Я же отправляюсь на войну. Я не знаю, смогу ли я навестить тебя снова', — сказал Байли Чжишуй и завалил вход камнями снаружи. Внутри, рядом с телом сестры, он оставил небольшой букет полевых цветов, собранных на опушке.

Ржавый свет ударил в глаза Чжишуя как только он вылетел из леса. Закат прикрывало грозовое небо, то и дело сверкавшее на горизонте. Чжишуй завис на пару секуд в воздухе, повернулся на восток и исчез вдали.

Несколько месяцев спустя Генерал Ху сидел во дворце со своими подданными, гостями и семьей. Генерала был встревожен, но старался не подавать виду — Чжишуй был на свободе, и даже самые лучшие разведчики и информаторы не могли выяснить его точное местоположение. Не помогали и обещания достойной награды за информацию. Бедняки и шарлатаны то и дело приходили с рассказами о таинственном существе, пролетающем над их деревней или городом, в надежде получить денег. Разведчики и доверенные лица Генерала спали по несколько часов в день и были на пределе.

'Сегодня не тот день, чтобы его портил какой-то безумец', — успокаивал себя Генерал Ху. Гости, среди которых были и чиновники, и военные, активно беседовали о государственных делах, обсуждая политику, военное дело и внутренние интриги. Помнил ли Генерал, что сделала с собой Яо из-за его животной прихоти? На удивление, но помнил. Из сотни несчастных девушек, на которых пал взгляд Генерала, только Яо осталась в его памяти. Не потому, что он жалел о ее судьбе — нет, ему было абсолютно плевать. Он привык брать то, что хочет, без последствий для себя. Но в этот раз последствия появились, и, кажется, впервые он чувствовал себя бессильным их решить.

Снаружи роскошного дворца, в котором Генерал принимал гостей, шел проливной дождь. Стражники медленно бродили по периметру, и, судя по их усталому виду и неловкой походке, тоже недосыпали из-за усиленной безопасности. 'Сегодня просто ужасная погода, а у нас еще и ночной караул. Генерал мог бы наконец соорудить какой-нибудь навес, чтобы мы не промокали как бродячие псы!', — сказал один охранник другому. 'Для него мы все — бродячие псы. Думаешь, если бы было по-другому, ты бы получал такое жалование?', — ответил второй. 'Жалование — это от слова "жалость"?', — пошутил первый и оба они засмеялись. 'Знаешь, почему я не люблю дождь?', — загадочно спросил первый и, после небольшой паузы, продолжил. 'Не видно звездного неба...'. Они оба взглянули вверх и на мгновение ощутили холод, пробежавший по их шеям. Через секунду их тела упали на землю.

В этот момент гости во всю пробовали вкуснейшие угощения, приготовленные личными поварами Генерала. Рыбные деликатесы, мясные блюда, множество спелых овощей и фруктов, рисовые булочки и разнообразие напитков заполняли все свободное пространство. Генерал заметил, что стражники переговариваются между собой и один за другим выходят из зала. 'Что такое? Что-то случилось?', — нервно спросил Генера Ху у двух личных стражей. 'Мы не знаем. Хотите, чтобы мы спросили?'. 'Конечно, бегом!', — сквозь шепот проругался Генерал и продолжил нервно грызть запеченного поросенка. Понемногу разговоры гостей стали затихать, а вскоре и вовсе прекратились. Все, в том числе и Генерал, уснули. Стражники так и не вернулись.

VII. Строительство. Надежда

Генерал пришел в себя в незнакомом, холодном и сыром месте. Это была небольшая пещера, и единственными источниками света были редкие факелы, висевшие на стенах. Он оглянулся и понял, что он здесь не один — вся его семья, друзья и товарищи находятся здесь. Перед ними стоял Чжишуй. 'Чжи...ч...дорогой мой Чжишуй, я не виноват... Син...', — начал Генерал, но сразу был прерван резким голосом Байли Чжишуя. 'Заткнись! Ты убийца моей сестры. Я мог бы тебя разорвать на части этим клинком, но не стану. Быстрая смерть, долгая смерть, мучительная смерть — все это слишком хорошо для тебя. Смерть — большая роскошь. Твои поступки заслуживают чего-то другого. Ты отнял у меня последнего близкого человека, воспользовался алчностью и злобой Син Цзюньхао, а теперь находишь в себе смелость оправдываться? С сегодняшнего дня ты и твои близкие будете возводить гробницу для моей сестры', — уверенно ответил Чжишуй. 'А что будет потом?', — с интересом спросил Генерал. 'А потом я вас освобожу' — сказал Чжишуй, вглядываясь в темноту пещеры.

Заключенные работали каждый день, прерываясь лишь на небольшой отдых и сон. Чжишуй приносил им необходимые материалы и объяснял, что нужно построить следующим. 'Эта гробница должна стать не безжизненным местом скорби, пахнущим смертью. Это должно быть место жизни тех, кто не должен был умирать', — напоминал Чжишуй Генералу каждый раз, когда тот озадаченно встречал приказ строить дома. Чжишуй подумал и о спокойствии будущей гробницы, поэтому расставил в некоторых местах ловушки, чтобы любопытствующие расхитители не потревожили священное место.

На пьедесталах в огромных залах покоились трофеи династии Генерала Ху. 'Все, что нажили ты и твои предки, навсегда останется здесь. Твои богатства и статус больше тебе не понадобятся. Предметы — это память. Я избавлю тебя от этой памяти, избавлю тебя от корней, удерживающих тебя на месте', — так отвечал Чжишуй на просьбы Генерала оставить ему хоть что-то. Иногда строители натыкались на подземные реки, и тогда Чжишуй просил аккуратно их сохранять — они наполняли это место жизнью, не искусственной, как дома, а настоящей.

Строительство растянулось на долгие годы, Чжишуй перенес в гробницу останки сестры, Байчжаня и Мо Жаньюня, а гробница серьезно увеличилась в размерах. Чжишуй стал больше проводить в ней времени, гуляя по роскошным коридорам и думая, что и куда можно добавить. Его заключенные стали жаловаться, что им тяжело жить в окружении пещер. Кто-то просился выйти на природу хотя бы на пару минут под присмотром Чжишуя, но Чжишуй был непреклонен. Чем больше Чжишуй гулял по коридорам гробницы, тем меньше он верил в свой план. 'Я не могу создать жизнь из того, что само по себе мертво. Это абсурд. Это место все еще ощущается кладбищем, каким-то заброшенным городом, бывшей каторгой...' Он дошел до небольшого ручья и взглянул в свое отражение. 'Станет ли мне когда-нибудь легче? Смогу ли я избавиться от этого ужасного чувства, сдавливающего мою грудь? Скоро я узнаю наверняка'

Однажды Чжишуй собрал всех заключенных в главном зале. 'Вы отлично поработали и заслуживаете обещанного!', — радостно произнес Чжишуй. 'Я думаю, пришло время вас освободить!'. Толпа заликовала, Генерал Ху улыбнулся, но, увидев меч в руке Чжишуя, сразу же все понял.

Чжишуй никогда не собирался никого отпускать. Чжишуй жаждал обрести спокойствие, а для этого была необходима кульминация. Связав Генерала, он начал убивать всех его друзей, товарищей и семью, приказав смотреть. Когда последнее тело грохнулось об землю, Чжишуй подошел к Генералу, посмотрел ему во влажные глаза, и сказал: 'Теперь ты по-настоящему свободен'. Генерал Ху издал последний звук и сполз с деревянного табурета на каменный пол.

Окровавленный меч 'Сын' в руках Чжишуя засиял бордовым цветом, а через пару секунд Чжишуй упал на колени — все его тело пронзила ужасная боль. Мечи 'Отец' и 'Сын' никогда не использовались для убийства безоружных. Меч, в отличие от ножа — орудие для соперничества и равного поединка. Древние мастера не могли предотвратить убийства без чести, поэтому каждый, кто лишал жизни безоружного, связывался кровью с душой убитого. Душа преследовала убийцу всю его жизнь, каждый раз напоминая ему о произошедшем.

VIII. Выход. Прощание

Чжишуй сидел на каменном полу еще несколько часов. В его голове звучал лишь один вопрос: 'Если это кульминация, то почему мне все еще так плохо?'. Он решил дать себе немного времени. На утро он похоронил всех убитых, а уже к вечеру понял, что с ним произошло. Когда он в очередной раз обходил свои владения, он встретил вдали странную фигуру. Подойдя ближе, фигура исчезла. Через пару часов он услышал женский шепот, но не смог найти его источник. Всю ночь он не мог заснуть — повсюду слышались голоса. Чжишуй летал по гробнице в поисках тех, кто, как ему казалось, избежал казни. Тени чудились образами людей, а любой звук вызывал в нем животный страх. Спустя пару месяцев Чжишуй потерял связь с реальностью — шепоты сводили его с ума, и он не мог ничего с этим сделать. Подойдя к реке, он снова посмотрел в свое отражение и сказал 'Прощай, мой друг, я проиграл'.

Но в одном Чжишуй все-таки оказался прав — гробница действительно стала местом жизни тех, кто не должен был умирать.

[luiza_98]

[CatherineLovely15]

Глава VI
Проливной дождь привычно тарабанил по изогнутой крыше-пагоде. Но даже прожитое столетие не помешало старику, сидя у распахнутого окна, отличить звуки воды и чего-то иного. Он нелегко вздохнул и проронил: 'Ты…я предупреждал твоего отца'.
В старческом голосе твердо ощущалась мудрость, свойственная даосским монахам.
Он устремил взор на обделенную огнём свечи часть комнаты, где грузно стоял парень с девушкой на руках. Её безупречно светлую кожу уродовали синие пятна, а по груди и кистям рук неторопливо стекала багровая кровь. Она разбавлялась братскими слезами.
Сглотнув ком в горле, Чжишуй так и не проронил и слова. Отступившая душевная боль напомнила ему о физических ранениях, которые причиняли не меньшие страдания. И он упал.
'Этот парень. Талисман стабильности ныне не удержит его зверскую силу'.
Мысли монаха прервал тоненький голосок: 'Блюдо сансары не помогает. Молитва о спокойствии давно б залечила раны. Но я не жрец, - в лазурных глазах промелькнула печаль, а на юном лице образовались заломы, - и даже не мистик, а всего-навсего аптекарь'.
Вздохнув тяжелее обычного, монах велел девушке уходить: 'Не трать напрасно пьянящую росу бессмертия. И возвращайся в Город Перьев'. Сухость его слов заставила аптекаря усомниться в благих намерениях старика. И она оказалась наполовину права.
'Если его убить, то всё закончится' - заключил старец. Мрачная мысль не покидала его несколько дней. Но его подтолкнули к скорейшему решению.
Вести разлетались по Идеальному миру, как лепестки сакуры в период цветения. И один такой лепесток добрался до монашеского дома: 'Байли Чжишуй – кровожадный ирод, унесший множество жизней, неумолимый даже перед собственной кровинкой – убийца родной сестры. И даже величайший генерал Ху Линъюнь не смог его остановить'.
'Прости, Байли Чжишуй'.
Глава VII
Морщинистая рука крепко сжимала ножны – это свидетельствовало о решимости владельца. Но этого было недостаточно. Монах не торопился, высматривая на знакомом мальчугане когда-то поставленную им метку.
'Ничто не сможет удержать твой гнев, боль души твою. Ты познал шесть из семи животных начал. Скорбь, ужас, радость и желание…Гнев, злость, блуждающие в твоём разуме. Я не волен оставить тебе жизнь'.
Резко прервался монолог: 'Это не жизнь, старик'. Карие глаза Чжишуя казались темнее обычного. Остекленевший взгляд застыл на потолке. Слова, последующие из его уст, смогли поразить даже столетнего старца: 'Я предложил ему сделку'. Голос стал другим. Лицо парня расплылось в ужасающей незнакомой ранее улыбке. Это был не Байли.
Монах тотчас сверкнул металлом и, едва коснувшись кончиком меча груди собеседника, оглянулся – в дверном проеме застыла светловолосая девушка. 'Сюань!' – воскликнул старый отшельник. Но она не глянула на него – печальный взор аптекаря принадлежал Чжишую. Она кинула мешок на пол и стала умолять монаха не совершать задуманное. 'Оставьте ему жизнь, - молвила Сюань, - и я помогу ему'. В безразличных глазах юноши появился живой блеск, пропала ухмылка. И он едва выговорил 'Я отказался'.
Раненое тело моментально забилось в судорогах, а комната наполнилась страдальческими воплями. 'Сюань, не обещай того, чего не сможешь выполнить!' -заключил хозяин дома, прижимая парня к полу.
В мешок была вложена кропотливая работа аптекаря. Сюань напоила раненого сонной настойкой и, заметив внезапную трещину у посудины, с которой тот пил, опечалилась. 'Неужели я ошибаюсь?' – засомневалась она. Монах нахмурил брови и осуждающе посмотрел на аптекаря: 'Неужели она не ошибается?' – усомнился и старец. Они оба засмотрелись на мирно спящего Чжишуя Байли, уповая, что это не в последний раз.
Глава VIII
1335 год по летоисчислению Идеального мира
В одной руке он судорожно сжимал букет луговых цветов, в другой – её руку. 'Три года', - тяжко вымолвил Чжишуй. Именно столько прошло со смерти его сестры. Он мог пережить много потерь, но не эту…
Стоя у её могилы под пьяняще цветущей сливой, парень оглядывался на пережитки прошлого: на месте старого поместья даосского монаха виднелся пустырь – война между сидами и людьми не обошла и его. Сжимая женскую ладонь крепче, он вспоминал, с каким усердием Сюань залечивала его раны, сколько ночей провела у его бессознательного тела, с каким упорством отстаивала чужую жизнь. И это на 16-м году жизни. Она напоминала ему Яо. И даже старик, встречая конец жизни, признал Чжишуя и помог им уйти от преследователей, когда в конце 1332 года война постучалась в их дом. Он велел беречь последнее седьмое начало - 'Любовь' – и отставить месть.
'-Чжишуй!' – Сюань потянула его за руку и указала на непрестанно шевелящийся куст.
Девушка спугнула наблюдателя. Репутация её возлюбленного не позволяла им посещать родные края. Два с половиной года они блуждали по Идеальному миру, но, даже под угрозой казни, возвращались к марту – в день смерти Байли Яо. Любовь Сюань смогла успокоить жаждущее мести сердце Чжишуя. Он даже улыбался, но только ей.
Парень ринулся за беглецом, но, достигнув холма, увидел лишь его несущийся вдоль цветастых лугов силуэт. 'С такой скоростью могут передвигаться лишь воины элитного войска', - заключил бывший командир Байли. Войска, подчиненные генералу Ху Линъюню. Зрачки сузились, ладони сжались в кулак.
Печаль его спутницы была неспроста – она не раз видела Чжишуя в ярости, гневе, переполнявшим его настолько, что он мог её обжечь. Но она научилась это контролировать. Однако кошмарные сны не покидали его ни одну ночь.
Облачившись в капюшоны, пара двинулась к Городу Перьев. Они не стали искать шпиона; их целью было утолить голод и продолжать придерживаться тактики беженцев.
'Ты же знаешь, я ем достаточно много, - посмеялась Сюань, поглаживая живот, – вернее, мы'. Девушка была в заметном положении.
Чжишуй ответил ей улыбкой, но она длилась недолго – за соседним столиком таверны выпивали буйные горожане, привлекая внимание политическим спором. Он олицетворял обстановку в целом – власть над столицей сидов держали люди, оккупировав город еще в конце 1333 года, и тогда мнение населения разделилось: одни ужасались смены власти, становления города Перьев людской колонией; другие напротив-поддерживали.
Городом правило войско в лице главнокомандующего армией - Ху Линъюня.
Глава IX
Чжишуй не смог сдержать возмущения – он кинулся к столику в порыве гнева, схватил ближайшего жителя и прижал его к стене. 'Ты правда считаешь его героем?!' – зашипел парень. Ошеломленный посетитель ухватился за его руку, а затем едва слышно ответил: 'Парень, успокойся. У нас есть лишь одно мнение – и оно принадлежит не нам'. Агрессия Чжишуя поутихла. Он поглядел на печальные лица окружающих и осознал, в какой тирании те живут.
Возвращаясь обратно, сердце парня забилось ещё сильнее, а дыхание стало невыносимо тяжелым, – столик пустовал. На месте, где сидела Сюань, лежала записка. Он сразу понял, чья она. 'Я решил составить компанию твоей скучающей спутнице. Но, если ты против, приди ко мне. Если, конечно, сможешь. Я люблю сливы. И твоих женщин. Давить'.
Чжишуй стиснул зубы, искривленный рот плавно превратился в ухмылку. Он нестерпимо ждал их встречи. Каждый день воображал, как вонзит меч 'Сын' в пустое сердце Ху Линъюня. И засмеется. Место встречи не было для него тайной. Но что значит 'Если, конечно, сможешь'?
И этой загадке не пришлось долго быть не отгаданной – выйдя наружу, бывший командир тотчас ощутил знакомую боль. По его ногам и рукам скользнул металл. Опять? Он не успел разглядеть противника и пал на землю. Из ран сочилась кровь, а глаза лишились блеска. В этот раз Чжишуй не стал отказываться от предложения его внутреннего демона. И тело вмиг исцелилось.
Прилетев на мече к могиле сестры, Байли встретился равнодушным взглядом с давним врагом. Аура была угнетающей. Ощущалась невероятная мощь.
'Это не Чжишуй' – ужаснулась Сюань. Глаза намокли.
Враг прижал тело девушки к себе и сверкнул у шеи клинком: 'Знакомо?'
Гнев настолько затуманил разум парня, что тот не сразу заметил армию вокруг. И лишь хохот врага указала на это. Генерал прижал клинок к горлу так сильно, что проступила кровь, и приказал: 'Убей себя. Или я это сделаю с ней'.
'Легко'.
Он оголил меч 'Сын' и с лязгом вонзил его в свою грудь. Последовал истошный вопль возлюбленной. И демоническая сила, живущая в нём, потеряла контроль: из груди вырвались жгуче-огненные драконы. Они витали в воздухе. А затем, объединившись в круг, разлетелись по сторонам, сжигая всё на своём пути. Воины вмиг превратились в пепел. Как и всё вокруг. Нетронутым остался клочок земли у могилы Яо. Коленки Сюань тряслись, глаза наполнялись горькими слезами; она не узнавала любимого.
Испуганный Ху упал на землю. Если он его убьет – демон победит. И парень не сможет переродиться. Сюань немедля схватила клинок, повернулась и бездушно перерезала горло генералу.
'Я же обещала тебе помочь'
Девушка ринулась к огню вокруг возлюбленного и, обжигаясь, провела ладонью по его щеке: 'Прощай, Чжишуй Байли'.
И пламя превратилось в прах, разлетевшийся по лугу.
1339 год
Они стояли за ручку в 'Гробнице Шепотов'.
'Мам, а это правда, что папа был драконом?'
'Правда, сынок'.

[kirsanochik]

VI. Постижение. Неугасающая любовь

Сидя на коленях у самой кромки вод канала Сейдис, Чжишуй держал в руках голову своей сестры, безжизненную, холодную, и большим пальцем правой руки гладил Яо по щеке. Командир не наделся, что она вдруг откроет глаза, или что уголок ее бледных губ едва заметно дрогнет. Он знал наверняка – Яо мертва, и только лишь одна мысль об этом невидимой грубой рукой сжимала его сердце.

В тот момент взгляд Чжишуя был устремлен только в одну точку – рану на шее его сестры, – и он не замечал ни наступающего рассвета, ни отражения своего лица в зеркальной глади воды – бледного, как серебряные пряди волос на голове Яо, со впалыми, покрасневшими от напряжения глазами. Юноша не знал, или тогда уже не помнил, как они оказались здесь, к северо-востоку от Нерушимого города, и почему меч ушел из-под его ног, обрушив самого Чжишуя и его дражайшую ношу прямо в стылую от долгой ночи воду.

«Я обещаю тебе, Яо: тот, кто сделал это с тобой, заплатит за (Ты,) все. За всю (Чжишуй,) боль, которую он нам (все еще можешь) принес. Мне (вернуть) просто нужно немного времени, и я справлюсь, обязательно (ее себе.) справлюсь, и мы (Нужно только) снова… Нет (отпустить), мы уже (меня.) никогда…»

Оглушающий рев пронесся по отмели, и, натужным рывком вытянув себя и бездыханную Яо из воды, Чжишуй побрел вперед, медленно, насколько это только было возможно, словно боялся потревожить чуткий сон своей сестры.

– Я не смог уберечь тебя, Яо, от всех невзгод этого странного мира. Но зачем же ты оставила меня? Я же так (Отпусти меня, Чжишуй,) сильно… так сильно (отпусти, и мы вместе начнем все с самого начала.) люблю тебя, – и даже слезы уже не текли по лицу Чжишуя, только сердце стучало невпопад, пронзая каждым своим стуком прохладный утренний воздух.

(Мы поможем тебе, Чжишуй, я укажу тебе путь во мраке твоей судьбы, нужен только еще один шаг, и мы сможем помочь тебе. Я помогу тебе. И твоя сестра снова откроет глаза. И Ху Линъюнь, этот старый мерзавец, будет помнить и тебя, и то, что он сделал, до самого конца своей никчемной жизни. Просто отпусти меня, отпусти.)

Душа Байли Чжишуя разрывалась на куски. Радость и Гнев, Скорбь и Ужас, Злость и Желание ускользали из него, оставляя после себя только зияющие дыры. Командир был более не властен над ними, но и они, обретя свое собственное сознание, не могли овладеть этим телом – в самой глубине его сердца оставалось что-то, чего он не мог позволить себе лишиться, то, благодаря чему он все еще мог назвать себя человеком, хотя бы на самую малую долю – Любовь.

VII. Усыпальница Яо

Это было невероятное место, выточенное, казалось, прямо в скале: неохватная каменная зала, своды которой поддерживались изваянием Ямараджи, а в ногах его, охваченный магическим сиянием, на помосте из черного хрусталя, располагался открытый саркофаг, величественный и пугающий, устланный изнутри бутонами китайской розы.

Все выглядело так, будто бы их – Чжишуя и Яо – здесь давно ждали.

– Наверное, это и правда неплохое (Неплохое место, но) место для нас (только для нее.) с тобой, сестренка. – Яо казалась еще красивее, погруженная в лавину кровавых лепестков. Чжишуй склонил голову к груди девушки и, уперевшись лбом в холодный край саркофага, прикрыл глаза. Он гнал от себя все мысли, только бы побыстрее раствориться в небытии. И в момент, когда сознание юноши было уже затуманено сном, кто-то окликнул его со спины.

Командир медленно повернулся – глаза его воспалились, взгляд стал рассеянным, неточным, но в тот момент он был готов поклясться своей собственной жизнью, что у входа в пещеру, обрамленная светом утреннего солнца, стояла его сестра – настоящая, живая, – и тянула к нему свою руку.

(Чжишуй, посмотри, пока что мы еще можем все вернуть. Позволь ей покинуть тебя, и тогда ты сможешь освободиться от мирского и бренного, и станешь настоящим воплощением истинной, бессмертной части своей души. Ты будешь всесильным, тебе станет подвластно время, и больше ни одно смердящее страхом и завистью сердце не посмеет навредить тебе.)

– Яо, прости меня, я допустил… – юноша сорвался было с места и направился к свету, но вдруг остановился и смолк на полуслове. Вход в усыпальницу был пуст.

– Кто ты?! – Чжишуй, сжав ладонями раскалывающийся надвое лоб, крикнул в пустоту. Вопль отразился от стен пещеры, и эхом унесся куда-то в темноту, повторяясь снова и снова.

– Посмотри на нее, она мертва, мертва из-за тебя! Фэнцзян, видимо, был прав, и роду Байли действительно пришел конец! – Слова прозвучали только один раз, и Чжишуй вдруг понял, кому они принадлежат.

VIII. Блуждающие души

Когда-то давно во вселенной пребывал только Хаос, беспорядком своим породивший Свет и Тьму. Они сотворились связанными воедино, но и противоборствующими друг с другом, неразрывным противостоянием своим обуславливая существование всего сущего. Свет стал небом, а Тьма – землей, и на границе этих двух сил возродился Пань-гу, и весь мир, и люди, населяющие его, сложились из его начала. Богиня Нюйва одарила человечество своим божественным дыханием – так в самой глубине людского сердца зародилась душа. Это была великая милость, но и настоящее проклятье: части души – разумные и животные – лишь крупицы самого Хаоса, которые постоянно тянут друг друга, одни к Свету, иные к Тьме, оттого терзаются сами, и приносят страдания своему носителю.

Даос был прав, и освобождение настоящего мира от неосознанно навлеченной на него беды заключалось лишь в смерти маленького молчаливого мальчика – крайнем шаге, на который Байли Фэнцзян не решился пойти.

Но в этой многосложной истории есть еще одна деталь, сокрытая даже от умов монахов – душа может существовать только лишь пока живо тело, и когда умирает плоть, душа возвращается в Хаос.

Почти все животные начала души Чжишуя обрели собственное сознание, и сильнее всего на свете им не хотелось его потерять. Потому Чжишуй был оставлен жить, потому сухожилия на руках и ногах его восстановились, и он мог продолжать двигаться. Потому он тут, спрятанный от взглядов других людей, и потому блуждающие души никогда не смогут убить его, чтобы получить желаемую свободу. И все, что им осталось – убеждением и ложью попытаться вырвать последнюю часть узора из груди командира и обрести полную власть над его телом и сознанием, но все, что они могли себе позволить, – это говорить с ним через его собственные мысли.

– Яо прожила ужасную жизнь со мной. Нет, из-за меня… Я не могу (Ты больше никогда), и я не должен препятствовать (ее не увидишь.) ходу вещей. Она переродится (Следует согласиться, Чжишуй,) и проживет много лучшую жизнь, я знаю, я верю, (иначе мы ни за что тебя не отпустим.) я это чувствую… Я отказываюсь от вас, отказываюсь от всего, но вы никогда не отнимете мою Любовь к сестре!

Чжишуй выбрал путь, по которому ему следовало идти. Если бы голос мог просто убить его, юноше уже бы не пришлось размышлять об этом, – теперь он это понял. Голос не оставлял его, он двигался вместе с ним, подальше от входа в пещеру и опустевшего саркофага, и становился все тише, мрачнее.

– Ты не сможешь держаться вечно, Чжишуй. Однажды тебе придется сдаться. Мы столько лет были замкнуты внутри человеческих душ, но твоя, ха-ха, все же дрогнула, дрогнула!

IX. Гробница шепотов

К северо-востоку от Нерушимого города, недалеко от Врат цикла, в скале есть небольшая расщелина – незаметный вход в усыпальницу Байли Яо.

Эта гробница – воистину колоссальное творение неизведанных сил. Коридоры и залы постоянно меняются, и, если повезет, можно найти путь в главную усыпальницу, где стоит статуя Ямараджи, и где прямо из камня растут самые настоящие китайские розы.

Говорят, что до сих пор по этим коридорам бродит утомленный заключением Байли Чжишуй – древний старец, заключенный в теле молодого мужчины, нежелающий покинуть гробницу.

В этом месте ему одному в спину всегда бьет луч света из внешнего мира, но Чжишуй снова и снова – бесконечно – идет во мрак нового коридора, после которого он войдет в новый зал, где опять и опять призраки, порожденные его сознанием, будут пугать его видениями. Но он выдержит их все, еще один раз, как справлялся с этим уже тысячекратно. И затем он вновь пройдет среди красных цветов, увидит пустой саркофаг, и побредет дальше по пещере, чтобы найти тело своей сестры.

Души не знают, что им теперь уже никогда не обрести заветной свободы, потому что никакая сила, страхи или сомнения не властны вырвать из души Байли Чжишуя его Любовь, и одна она заставляет его жить дальше. И до той поры, пока с каждым новым циклом юноша не прекратит выбирать мглу таинственных залов, Тьма не сможет победить Свет, и творения Нюйвы продолжат свое существование в гармонии с миром.

[nickole74]

Изнеможденный искалеченный Чжишуй с бездыханным телом самого близкого человека летел над просторами Западных земель. Бескрайние поля сменялись огненными горами, бурные реки впадали в бирюзовые моря, густые леса плавно перетекали в невиданные селения с невиданными обитателями.

Чжишуй приземлился в расщелине огненных гор и увидел небольшое углубление. Превозмогая боль Чжишуй затащил в углубление тело сестры. Он прополз вглубь на искалеченных ногах немного дальше и нашел вход в пещеру.

Мысль появилась в один миг. Здесь будет усыпальница Байли Яо, а в ее стенах Чжишуй увековечит людей, имевших в судьбах брата и сестры важное значение.

VI. Засада. Отомщенная душа.

Строительство гробницы неустанно велось на протяжении двух десятков лет. Местные жители хоть и с опаской относились к хмурому и молчаливому незнакомцу, но оказывали ему помощь. Благодаря местному знахарю Байли Чжишуй окреп и встал на ноги, хоть он и не перестал хромать, строительство пошло куда проворнее. Будучи некогда сильным бойцом Чжишуй не отказывал в помощи и жителям близлежащих селений, за что те награждали его сытным ужином, драгоценностями или инструментом для его великого дела.

Шли годы и десятилетия. Каждый грот пещеры, каждый ее зал и каждый коридор был украшен статуями, кристаллами и роскошью. Казалось, что каждая деталь гробницы имела какой-то сакральный смысл, послание и часть разумных начал Байли Чжишуя.

Каждый грот был посвящен близким людям Чжишуй и Яо. Грот Скорби был украшен невиданными цветами Центральных земель, в середине зала на диване из чистого серебра сидела Мать Чжишуя и Яо, а позади дивана в сияющих доспехах стоял их Отец Байли Чэн. Будто живые, их взгляды были устремлены друг на друга. И при длительном рассмотрении было похоже, что статуи плачут, а капающая со свода пещеры вода только усиливала таинственное явление.

Грот Страха Чжишуй посвятил Байли Фэнцзяну. Стены грота были украшены мечами и стрелами, направленными в центр, где стояла статуя деда. На его лице застыл ужас того дня.

Свет сотни фонарей и тысяч светлячков освещали зал Радости как днем. В зале стоял юноша в золотых доспехах - Байчжань. Как менялся свет и играли тени на лице статуи Байчжаня, так и его выражение будто бы менялось от чуть заметной улыбки до ослепительной.

Грот Желания напоминал тренировочные залы школы Непревзойденного Меча, где три года обучался Чжишуй. Статуя учителя Мо Жаньюня будто бы парила в медитации, перед наставником в воздухе висел меч с именем 'Отец', переливаясь в свете множества кристаллов всех цветов и оттенков.

Зал Злости был украшен огромными бронзовыми чашами с вспыхивающим огнем, напоминающим вспышки гнева. Огонь освещал в центре грота фигуру мужчины. При ближайшем рассмотрении в мужчине можно было узнать предателя Син Цзюньхао. Огонь отражался в его глазах, а само лицо искривилось в злой гримасе, будто в ней собрана вся злость мира.

Слухи о хромающем незнакомце и его пещере, украшенной драгоценностями, дошли и до Центральных земель Идеального мира. Генерал Ху Линъюнь был достаточно алчным, чтобы заинтересоваться в убранстве этой пещеры. Разузнав больше о чудесном вместилище драгоценностей был удивлен, что ее до сих пор не разграбили, счел это недопустимым упущением, собрал небольшой отряд нечистых на руку солдат и двинулся в поход.

Отряд Ху Линъюня добрался до Западных земель. Опрос местных жителей указал путь в Гробницу 'Незнакомца Центральных земель'. Потирая руки генерал поспешил ко входу, даже не догадываясь, что ожидает его впереди.

Вход в гробницу был отделан мрамором и усыпан голубыми алмазами, он будто светился в лучах полной Луны. Оруженосец Линъюня вошел первый, в пещере было тихо, только капающая вода в ее глубине глухо отражалась эхом. Следом за оруженосцем зашли и остальные. Мародеры было уже кинулись вырезать драгоценные камни со сводов пещеры, но генерал приказал идти дальше.

Коридор встретил отряд отнюдь не добродушно. Из стен во весь коридор вылезали копья. Генерал потерял часть своих людей, а еще часть в ужасе убежала из Гробницы. Но уже было столько пройдено миль, что нутро Ху Линъюня не могло сдаться. Он и оставшиеся несколько самых преданных членов его отряда с осторожностью крались дальше. Пещера была похожа на лабиринт, кишащий ловушками. Где-то они проходили уже не впервые, по нескольку раз наблюдая тела своих товарищей. Некоторые ловушки они проходили без потерь, другие же напротив были сложны. Так, генерал растерял оставшихся людей, а его храбрый оруженосец остался истекать кровью в одном из опасных тупиков смертельного лабиринта.

Ху Линъюнь вошел в огромных размеров грот с обрывом. 'Если здесь что-то и есть, то это должно быть на той стороне' - вслух подумал Линъюнь.

'Ты прав' - знакомый голос гулко отразился от стен. На другой стороне обрыва стоял мужчина с посохом. В мужчине Генерал узнал Байли Чжишуя.

'Ты! Несчастный калека! Ты пожалеешь о том, что сделал с моим отрядом!' - в сердцах кричал генерал.

'Гибель тебя и твоего отряда - последнее, о чем я пожалею. Ты стал причиной смерти моей сестры. Я стану причиной твоей смерти' - спокойно молвил Байли Чжишуй и животное начало 'Месть' вылетело из тела Чжишуя, обрело тело зверя и пронзило сердце Генерала Ху Линъюня насквозь. Генерал пал. Животное начало приняло обрело убежище в теле мертвого генерала, оставшись в холодной Гробнице на века.

VII. Прощение. Ненавистное одиночество.

Окончив акт мести Чжишуй принялся за самую важную работу в гробнице. Около полудесятка лет старик возводил главный зал, где бы он смог воздвигнуть статую своей сестры Байли Яо.

Создание грандиозного зала велось день и ночь с небольшими перерывами на сон и молитву. По крупицам Чжишуй воссоздавал детали того ужасного вечера, когда он потерял своего последнего родного человека и подвергся предательству некогда близкого друга.

Закончив работу, Чжишуй слегка попятился назад и поднял глаза. Перед ним в свете множества факелов, фонарей и драгоценных кристаллов главного зала усыпальницы стояла невероятной красоты статуя Байли Яо. Потрясенный своим трудом Чжишуй упал на колени перед изваянием сестры и разрыдался. Это был плач боли, вины, обиды и отчаяния. Старик просил прощения, целовал руки статуи, падал ниц и заливался горькими слезами.

В очередной раз припадая к полу Чжишуй почувствовал легкий ветерок и прикосновение руки к его плечу.

Голос, заполнивший главный зал, звучал знакомо и мелодично: 'Я прощаю тебя, Чжишуй!'

Чжишуй посмотрел вверх и оторопел, будто опьяненный. Статуя ожила. Душа Яо воплотилась в ней и теперь исполняла свой последний траурный танец.

Последнее из животных начал - 'Любовь' угасло в душе Байли Чжишуя...

---
Несколько лет жители окрестных сел слышали шепот из Гробницы Байли Чжишуя. Никто ни разу не осмелился подойти к ней близко, а потому доподлинно неизвестно, был ли молитвами Чжишуя этот таинственный шепот, или же это ропчащие духи животных начал, воплощенные в образах его близких, а может быть подземный ручей пел свою минорную песню в дивной усыпальнице несчастного командира Байли Чжишуя.

[BlackVeil]

тут был текст который нужно было перенести

[u_5f4fd3d1d3]

В общем, товарищи, дальше дело было так.
Байли Чжишуй - далее по тексту Чжи, летел как метеор в неизвестном направлении с телом сестры Байли Яо - далее по тексту Яо. Скрывшись с места преступления преступника Син Цзюньхао, далее по тексту Цзю, и его соучастника Ху Линъюня, далее по тексту Ху. Чжи покинул территорию людей и вторгся на территорию сидов, пролетев сквозь территорию врага он протаранил гору в северных землях, тем самым нанеся ущерб жителям северных земель, но им было на это пофиг ибо, состояние горы ,им была по барабану, никакого тактического и стратегического значения она не несла.
В то время, сид, которого отправили на разведку в земли людей, с тайной миссией и тайным оружием, под тайным именем, случайно был снесён встречным ветром от превышающего скорость , летящего меча Чжи. Сид, с тайным именем, от такой дерзости со стороны человека, отлетел и ударился об дерево, тем самым повредив перья и получив незначительные травмы. Он подумал что это было тайное оружие людей и начал преследование Чжи.
Чжи протаранив гору , сделал ахренительный туннель, но насквозь гору он не протаранил, зато головой ударился хорошо. Тело Яо непострадало. В общем ,придя в себя Чжи, искалеченный, истощенный, опустился и просто сидел, не зная что делать дальше.

Тем временем, сид ,с тайным именем, увидев что оружие людей пробило гору 10км чуть ли не насквозь, был озадачен. Он послал тайное письмо, где описал всё произошедшее, а сам пошёл на разведку. Сначала входить в прорубленный туннель ему не очень то хотелось, но любопытство пернатого взяло верх и он пошел на разведку в туннель, предварительно наловив поблизости, кучу светящихся жуков. Дойдя до конца тоннеля, этот пернатый, эм сид, с тайным именем, увидел калеку-воина и труп молодой девушки.
Воин сидел и на появление врага никак не среагировал. Но сид, с тайным именем, достал лук, ибо использование смерча, в замкнутом пространстве, было чревато. Натянув тетиву, сид, с тайным именем, был готов выстрелить, но Чжи, натренированный в войне, с разбегу взял пернатое существо на таран. В результате таких действий, стрела сида, с тайным именем, пробило верх туннеля и спровоцировала обрушение. Камни упали на сида, с тайным именем, Чжи же, несмотря на своё физическое состояние успел отскочить.
Сид, с тайным именем, засыпанный камнями, исцарапанный, побитый, с поломанными перьями взмолил к Чжи, с мольбой о помощи. Чжи, зная что сиды умеют лечить и развиваются в этом направлении, спросил о слухе, что правда ли что они умеют воскрешать погибших. Сид, стайным именем, признался, что это правда, но воскрешать они могут только союзника, который погиб в битве. Чжи потребовал, чтобы сид, с тайным именем, воскресил его сестру. Сид отказался, ибо воскресить девушку, которая умерла от самоубийства он не может, так как последствия такого воскрешения неизвестны. На что Чжи плюнул и сообщил сиду, с тайным именем, раз он отказывается воскрешать Яо, то и толку от него нет, и тратить на него силы он не будит. Тогда сид, с тайным именем сообщил Чжи, что есть неиспытанное заклинание по воскрешению и что если он ему поможет выбраться из завала то он использует его .Чжи согласился.
Откопав сида, Чжи ждал когда тот выполнит своё обещание. Сид ,с тайным именем, достал секретный свиток, с ещё неиспытанным заклинанием. Произнеся заклинание, тело Яо ожило, но увы, это была уже не Яо. Перед ними-сидом, с тайным именеи и Чжи -предстала демоница.
Демоница, получившая тело Яо, недолго думая, накинулась на Чжи, своими когтями она разрезала талисман стабильности на его теле, что привело к освобождению оставшихся начал его души, далее по тексту «подселенцы», как называют их гадалки, тьфу люди с неординарными способностями.
Вырвавшись на свободу «подселенцы» поглотили тело Чжи.
Оставшись один на один с демоницей, захватившей тело Яо, они, чувствуя тёмную ауру, которая делала их союзниками, решили двинуться в сторону владений людей, дабы набраться сил из человеческих жертв, а далее присоединится к силам бездушных.
В то время, преступники Цзю и Ху, решили догнать жертву, а именно- Чжи, так как он мог донести на них про их злодеяния, тем самым испортив им карьеру. Ху и Цзю, оклеветав что Чжи дезертирщик, решили догнать и казнить преступника . Собрав солдат они пошли в направлении в котором скрылся Чжи.
В тоже время, сиды получили тайное письмо от сида, с тайным именем, который был в разведки. Они быстро подняли один из своих крылатых патрулей и направились к месту происшествия, дабы разобраться в ситуации.
Выйдя из пещеры демоница и её приспешники «подселенцы» увидели снег и холод, место их появление им понравилось и они решили, что когда наберутся сил то вернутся сюда и построят тут дом. Тем более Демоница которая захватила тело Яо оказалась одним из генералов армии бездушных, она погибла от руки людей, и теперь жаждет мести. Тело Яо ей очень понравилось, лишь шрам на шее её смущал, но это лишь дело времени, стоит ей убить человека и съесть его душу. как раны сами затягиваются. «Подселенцам» же она пообещала место в армии бездушных и повышение по службе, а так же они могли оставлять себе награбленное.
Подойдя к месту происшествия, воздушный отряд пернатой армии засекли, что в том же направлении идёт часть вооруженных сил армии людей. Недолго думая, воздушный отряд начал атаку с воздуха, преступники Ху и Цзю приняли бой вместе со своими солдатами.
В ходе боевых действий, между людьми и сидами, в бой вторглась третья сила, под командованием демоницы Яо. Увидев как Яо рвёт солдат направо и налево, будь то люди или сиды, преступник Ху пришёл в ужас, и в паники, вскочив на спину приста который взлетел спасаясь от удара одного из «подселенцев», взлетел он так быстро и высоко, что даже не заметил безбилетника. Тут Ху не растерялся, и приставил меч к шее приста с требованием доставить его в безопасное место или тот взорвёт летательное средство, то есть сида.
Но Яо ,набравшаяся сил от душ поглощённых солдат, подскочила в небеса, дабы пожрать душу Ху, но смогла лишь сломать крыло бедного сида. Увидев, что сид в аварийном состоянии Ху катапультировался и в спешке покинул поле боя. Цзю же был растерзан «Подселенцами» ,как и все оставшиеся на поле боя солдаты людей и сидов.
Ху, увидев что сотворили его действия и неудачно приземлившись после катапультирования лишился рассудка, но несмотря на это, ему повезло , в тот момент странствующий даосский монах, почувствовав что талисман стабильности разрушен, своим третьим глазом определив место преступления , направился туда с великим артефактом сдерживания «подселенцев».
Кинув артефакт прямо в центр территории военных действий, «Подселенцев» и Яо накрыл купол, который захватил всю гору и территорию где развернулся бой. Данный артефакт не был рассчитан на сдерживание демоницы, и поэтому сработал не так как надо. Увидев это даосский монах начал читать мантры по освобождению и упокоению души ставшей демоном, но эта мантра работает на демона, только если тот находится в своем теле , а не в захваченном. Из за этого тёмные силы которые должны были рассеяться, влились в душу монаха и тот чувствую это пожертвовал своим буддистским-светлым началом и вошел в купал, что привело к переносу территории под куполов в другое измерение.
Сид, который был вынужден в аварийном состоянии сделать посадку, каким то чудом выжил и вернулся с докладом к генералу армии сидов. Военное руководство армии сидов приняло решение наблюдать за тем местом.
Оказавшись в другом измерении демоница Яо и «подселенцы», а в месте сними и уже демон-монах решили изучать данное пространство. В горе они сделали дворец. Иногда артефакт их перекидывал с одного место в другое. Выйти из территории накрытым куполом они не могли, но зайти к ним мог любой, поэтому когда появлялся этот дворец, многие входили туда но никто не выходил. Поэтому в тех измерениях где он появлялся , данный дворец называли гробницей, так как вошедший туда уже не выходил.
По подсчетам демона-монаха, они однажды должны вернуться в первоначальное место и тогда артефакт сдерживающий их разрушится, а они смогут выйти из своего замка.

[iiivvvaaannn15]

VI.След из прошлого

Растворившись внутри текущих белой рекою облаков, Чжишуй продолжал свой полет вслед за лучами заходящего солнца. Из порезов на руках и ногах сочилась алая, теплая кровь, пропитывая платье Яо и капля, за каплей устремляясь вниз к земле. Вместе с тем с каждой секундой внутренние силы покидали его, становилось сложнее не только удерживать в руках бездыханное тело сестры, но и просто парить на мече. Прошло немного времени и все, что было внизу начало быстро приближаться, в глазах потемнело, а дыхание его остановилось…(Чжишуй потерял сознание).

Солнечный день, ученик и учитель, беседа.
Мо Жаньюню (Рассуждая) Каждый из учителей, которых не так уж и мало, обучает мечников заклинателей по собственной методике. У одного движение клиника стремительное и неуловимое как молния, у другого плавное и выразительное, как вода, но их объединяют длительное совершенство формы, чистота мыслей и намерений.
Чжишуй (Приободренный) У меня вопрос? Тогда почему мечники никогда не используют противоположные навыки?
(Мо Жаньюню) Цель мечников усмирять злых духов и порабощенных ими живых существ, направлять свои меч на защиту себя и своего рода, а как иначе бороться со злом прибегнув к злу. Сможешь ли ты, единожды использовать темную энергию, в будущем не навредить другим и не потерять рассудок?
Чжишуй(Смутясь) Об этом я еще не думал.
(Мо Жаньюню) Это противоречит сути бытия и всего сущего…Балансу….

Воспоминание начинает меняться, изображение растворяется в дымке, Чжишуй медленно открывает глаза.

VII.Гробница

День сменился ночью, мертвое тело сестры, выпавшее из рук, лежало на небольшом выступе в глубине ущелья, падающий лунный свет делал и ее фарфоровую кожу, еще более прозрачной. Чжишуй оперившись на руки, поднялся на колени. Из ран перестала сочиться кровь, однако боль не только физическая, но и душевная терзала его. Чжишуй
вновь взял на руки Яо, его глаза заполнили слезы, крупными каплями они падали на землю, сливались, образуя голубые лунные как маленькие звездочки кристаллики, которые закручивались в вихре вокруг Чжишу и Яо, поднимаясь все выше, и выше образовывали скопления и замерили, образуя очень знакомые очертания и формы, всплывающие в его сознании. В одно мгновенье возникали огромные залы, которые постоянно изменяли свое положение, длинные коридоры в которых слабым эхом блуждали звуки, оплетали убранства гробницы, словно змеи, свернувшиеся в ком. Все это сложное и эпохальное великолепие служило только одной цели, сохранить нетронутым оставшееся, то, что не смог уберечь.
Так в Байли Чжишуе иссякло начало “Сотворения”, а в месте с ним и“Cкорбь”.
От того сотворенное им столь величественное сооружение, веяло холодом, грустью и тоской отпечатанной на стенах на резных стенах и фигурах сырым не обработанным камнем.

VIII. Рассвирепелый зверь

Тем временем возле шатра Ху Линъюня. Солдаты под командованием Байли окружены охраной генерала. Ху Линъюнь выходит из шатра в бордовом, украшенном золотой тесьмою кимоно.
Генерал Ху Линъюня (С хитрой ухмылкой на лице) Командующий! Глава семьи, а может кровожадный безумец! Что еще можно ожидать от предателя убывшего свое товарища и труса, лишившего жизни невинную девушку.
Воцарилось все общее молчание…
Генерал Ху Линъюня (Вздыхает) Если у кого-то имеются возражения, выйдите вперед.
Солдаты (Кричат) Уууууу.…Не правда, это ложь….
Генерал Ху Линъюня (Отпускает руки вниз, поворачивается спиной) Убить! Бунтовщиков!
Лучники выпускаю стрелы, стражники с гуань дао не оставляют шанса выжившим сбежать. Генерал возвращаясь в свой шатер.
Генерал Ху Линъюня (Мысли в голове) На небосводе может находиться только одно солнце…..

IX. Пятна на солнце

Несколько месяцев спустя, батальоны Ху Линъюня поднимают все больше своих знамен в центральных землях Идеального мира. Влияние и могущество генерала достигло наивысшей точки. Всех не склонившихся на колени и выступивших против ждет одна участь забвение. Его взор все чаще падает в сторону Желтого города.

Адъютант (Неуверенно) Господин!
Генерал Ху Линъюня (C негодованием) Да!
Адъютант Последние вести...
Генерал Ху Линъюня (Раздраженно) Ну же…
Адъютант (Взволновано) На западе наши лагеря подверглись атаке. Все солдаты, которые, них находились мертвы. Тела растерзаны, словно на них напали дикие звери.
Генерал Ху Линъюня (Задумчиво) Звери? Какой зверь способен на такое?
Адъютант (Испуганно) Безумный старик…
Генерал Ху Линъюня (Гневно) Какой еще старик?
Адъютант (Испуганно) Юродивый! Говорит, что обезумевшие солдаты нападали друг на друга, а те, кто погибали, снова поднимались и бросались на живых…Что когда лагерь горел, огонь был зеленым. Что видел темный силуэт, глаза которого горели красным, его окружала черная дымка, а в руках был меч с гербом семьи Бали.
Генерал Ху Линъюня (имя сразу вспыло в его памяти и еле слышно он произнес) Чжишуй (Яростно) Собрать солдат! Найти!
Адъютант (Неуверенно) Господин!
Генерал Ху Линъюня (Яростно) Пошел вон!

Не прошло и дня, солдаты уже обыскивали близ лежащие окрестности.

X. Исход

Через несколько дней поисков, солдаты наткнулись на подозрительную пещеру. Лежали валуны лунного камня. Решив сообщить о загадочной находке, солдаты отправили гонца.
Генерал прибыл на место в тот же день.
Продвигаясь все дальше вглубь, все больше приходило осознание, что это совсем нее пещера, а дворец, с длинными вихляющими коридорами, сменяющимися залами, потаенными комнатками озаренными холодным светом звезд. Генерал был потрясен, но шаг за шагам продолжал, двигается в глубь. Всех кто был с ним, не покидало странное чувство, им казалось что за ними кто-то постоянно наблюдает и от того по телу пробегала легкая дрожь.
Не известно, сколько времени прошло. Ху Линъюня скомандовал разделиться и осмотреть каждый закуток, а сам продолжал двигаться вперед. Коридор сменился огромным залом, в центре которого располагался алтарь. Ошеломленный генерал, продолжал двигаться в сторону алтаря, пока не увидел лицо девушки лежащей там. В голове генерала начали всплывать воспоминания ярким рядом картинок. Они были настолько живыми, что у него подкосились ноги
.
Чжишуй (Холодным голосом) Нравиться?

По спине Ху Линъюня пробежал холод.

Чжишуй (Холодным голосом) Не оборачивайся. Линъюнь, я говорил, что вернусь.

Генерал, резко развернувшись, увидел Байли Чжишуя, который спокойно стоял, оперившись на меч с легкой улыбкой, как будто ожидая его прихода.

Чжишуй (Холодным, размеренным голосом) Как долго я этого ждал.

Проговорил он обходя алтарь, меч в руке опущенный на пол, издавал жуткий скрежет ,вызывая ужас в душе Ху Линъюня.

Чжишуй (Холодным голосом) Теперь здесь только мы.

Выхватив меч, генерал первым нападает на Чжишуя, который парировав удар, произнес -Предсказуемо. Продолжал улыбаться, в его глазах вспыхнула ярость.
Мечники закружились в танце, плавные удары сменялись на стремительные, длинные на короткие. Клинки отскакивали друг от друга и снова сходились. Лязганье мечей разносилось по всему залу. Ху Линъюнь на долю секунды повернул голову в сторону Яо.

Генерал Ху Линъюня (С издевкой) Увядший цветок моего гарема.

Байли Чжишуй изменился в лице, глаза стали алыми, черная дымка вырывалась из под его ног окутывая все пространство вокруг. Зал озарился богровым светом, огонь становился зеленым.

Чжишуй (Громко) Пес!

Сильный удар рассек меч Ху Линъюня и перерезал ему горло. Импульс красной волной продолжил, распространяться дальше и, ударяясь, отражался от стен. Бой был, казалось бы, был завершен. Чжишуй повернувшись к телу сестры, увидел, как по давно уже мертвому лицу Яо маленькой каплей бежала слеза. Стены гробницы ****ожали, камни начали падать с потолка. Солдаты, которые сбежались на звуки схватки, ринулись к выходу, но путь был отрезан. Вход в гробницу завалило камнями, все попытки расчистить не увенчались успехом.
Чжишуй так и оставался в зале, из ран, полученных в ходе боя медленно, сочилась кровь.
Остатки души разлетались по храму.